Мобильная версияхранить ей верность, даже ценою жизни…»
Ж-Ж. Руссо. «Юлия или новая Элоиза», избранные сочинения, М., 1961 г., том 2, стр. 182
О деятельности органов государственной безопасности Советского Союза и их сотрудников за период существования ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-КГБ-ФСБ издано немалое количество различных материалов. Это и художественные произведения, и мемуарная литература, и публицистика. В довоенное время издания литературы на чекистскую тематику касались в основном не столько самой деятельности госбезопасности, сколько ярких примеров разоблачения врагов советской власти.
Но после великой отечественной войны, в которой советский народ, и в их числе сотрудники государственной безопасности, проявили массовый героизм, и у профессиональных писателей, и у самих работников чекистских органов появилась потребность показать на многочисленных фактах самоотверженный труд работников невидимого фронта, их верность долгу по защите интересов своей родины.
Но следует признать, что отображение деятельности госбезопасности в литературе в этот период, который продолжался до середины 80-х годов, то есть до начала так называемой перестройки и «нового мышления», имело односторонний характер: излагались главным образом героические и романтические стороны чекистской работы. Причём, предпочтение явно отдавалось деятельности сотрудников госбезопасности за рубежом или за линией фронта в годы войны.
К тому же в публикациях первого и второго периодов очень мало говорилось о деятельности непосредственно советской контрразведки.
Вот почему автор этих воспоминаний, прослуживший в контрразведывательных органах более четырёх десятилетий, занимая последовательно должности от оперативного уполномоченного до начальника областного управления КГБ, предпринял попытку изложить свой взгляд на механизм деятельности советской контрразведки, взглянуть на её сущность и работу как бы изнутри.
И предлагаемый материал является не столько воспоминанием, сколько размышлением. Хотя, безусловно, построен он на тех фактических данных, к которым автор имел непосредственное отношение или о которых был хорошо осведомлён.
Завершая это небольшое вступление, сразу хотелось бы уточнить, что автор будет стремиться излагать свои соображения, относящиеся к контрразведке и контрразведывательной деятельности, но неизбежно придётся говорить и о ряде аспектов всей системы государственной безопасности СССР, составной структурной частью которой советская контрразведка всегда являлась.
Весной 1948 Года я демобилизовался из военно-морского флота, где прослужил с 1940 года после окончания средней школы, то есть с менее чем восемнадцатилетнего возраста. За плечами была вся война с первого до последнего дня в составе зенитной артиллерии береговой обороны балтийского флота. Причём, воевал на балтийском побережье, будучи рядовым командором-наводчиком, командиром орудия и затем — командиром взвода одной и той же 593-й батареи 59 дивизиона 2 Гвардейского полка. Вместе с полком проделал путь от Эстонии до Ораниенбаумского пятачка и Кронштадта и обратно до Прибалтики.
Закончив службу, прибыл в Ленинград, где проживал с 1925 года и откуда призывался на военную службу. Сразу же сдал документы в Приморский райком для постановки на партийный учёт.
Через несколько дней меня вызвали в райком партии в сектор учёта и сказали, что со мной хочет встретиться секретарь райкома. После обстоятельной беседы, в процессе которой секретарь райкома расспрашивал меня о моей жизни, начиная со школьных лет, и планах на будущее, на что я ему сказал, что намерен работать и поступить на учёбу в университет на исторический факультет, он предложил мне прийти к нему через несколько дней «для разговора с одним товарищем», не поясняя, кто это такой.
В назначенный день и час в кабинете секретаря райкома вместе с его хозяином находился военный, в фуражке с синим околышком, говорящей о принадлежности к МГБ СССР. Секретарь райкома представил его — «капитан Сонин».
Произошёл разговор, аналогичный тому, что перед этим был у меня с секретарём райкома, о моей биографии. Затем капитан Сонин предложил мне пройти с ним в другой, свободный кабинет. Там он достал из портфеля три экземпляра анкеты, которые предложил здесь же заполнить. На мой вопрос, с какой целью я их должен заполнять, он мне ответил, что разве не ясно, что речь идёт о моей работе в органах МГБ,а на заявление, что это не входило в мои планы, Сонин сказал: «Учиться будете позже», а сейчас райком партии направляет вас на работу в органы госбезопасности». На моё возражение, что райком совсем меня не знает, и что я не выражаю желания после семи лет военной службы снова оказаться военным, Сонин категорически заявил: «Это вы так считаете, что райкому о вас ничего неизвестно. Он знает достаточно, чтобы вас рекомендовать, а вы обязаны подчиниться партийной дисциплине».
Анкеты содержали полсотни пунктов, касающихся сведений, в том числе о моих бабушках и дедушках.
Просмотрев заполненные анкеты, Сонин сказал, что оформление на работу в систему госбезопасности осуществляется довольно долго, несколько месяцев, но мне не следует устраиваться на какую-либо постоянную работу до получения извещения об окончательном решении. Поэтому мне пришлось с апреля по август 1948 года поработать грузчиком на небольшом опытном телевизионном заводе НИИ № 619. Этот завод находился недалеко от дома, где я жил, и ещё до войны многие мои сверстники, которые не хотели или не могли закончить среднюю школу, после 7-8 классов шли на него сначала учениками, а затем получали профессию. А в послевоенный период, когда мужчин в возрасте 22-х – 30-ти лет было относительно немного вообще, а тем более не вызывающих сомнения в политическом смысле (например, не находящихся в плену) или пригодных по своим физическим данным, недавние воины, доказавшие на фронте свой патриотизм и верность социалистическим идеалам, как правило — члены партии, конечно, являлись вполне подходящим контингентом для комплектования органов безопасности.
Как я сказал, направление меня на работу в органы МГБ — это дело случая, стечение обстоятельств.
В.И. Демидов, начальник КГБ–ФСБ по Иркутской области с 1973 по 1981 гг.
Продолжение следует…
