Мобильная версияПо событиям во Вьетнаме, в динамичном процессе противоборства противовоздушной обороны и нападающей авиации противника, следует отметить характерную особенность - оперативную модернизацию зенитно-ракетных комплексов в ходе боевых действий с практической доработкой их непосредственно в войсках. К этому побудила сложившаяся в 1966 году обстановка: американская авиация усовершенствовала тактику налётов, на ударные самолёты была установлена аппаратура радиопомех, что привело к снижению эффективности огня ЗРК. Если в начальный период боевых действий на каждый сбитый самолёт расходовали 1-2 ракеты, то в 1966 году расход возрос до 3-4-х (в среднем). Комплекс СА-75 «Двина» не мог эффективно обстреливать маловысотные цели. А поскольку во Вьетнаме ЗРК других типов не было, ответить противнику можно было только повышением боевых возможностей имеющихся комплексов путём модернизации.
Конструкторские работы по заказу Министерства обороны были начаты в середине 1966 года. Принятые решения проверялись на испытательном полигоне, включая боевые стрельбы по мишеням. В ходе работ постоянно учитывался опыт стрельб по отчётам наших военных специалистов во Вьетнаме и предложения представителей конструкторских бюро, работавших там же в составе научно-исследовательской группы. Комплексы очередных поставок выпускались уже в модернизированном варианте, а для доработки находящихся в войсках во Вьетнам направлялись детали, блоки, оснастка и техническая документация. Была сформирована и направлена во Вьетнам группа специалистов промышленности (боле 80 человек), которую возглавлял Юрий Александрович Вишнев.
Несмотря на большие трудности: полевые условия, жаркий и влажный тропический климат, постоянные налёты американской авиации - бригады доработчиков поставленную задачу успешно выполнили. Первые же доработанные комплексы стали сбивать самолёты с меньшим расходом ракет и в расширенной зоне поражения (и что очень важно – на малых высотах до 300 метров). По делам модернизации я прилетел в Ханой поздно вечером 6 ноября 1967 года, а на следующий день на приёме в посольстве СССР встретился с командованием ПВО и ВВС ВНА. Они выразили удовлетворение результатами доработок.
11 ноября состоялась моя встреча с заместителем начальника Генерального штаба ВНА старшим полковником Фунг Тхе Таем. Он рассказал о характере боевых действий, о последних успехах и неудачах ЗРВ, отметил положительный эффект доработок; сообщил, что по имеющимся у них сведениям американцы намерены усилить радиопротиводействие и в связи с этим просил и далее принимать меры по повышению боевых возможностей ЗРК. Затем я доложил о наших планах; в частности оснастить станцию наведения ракет оптическим устройством визирования цели, что даст возможность вести стрельбу по постановщикам радиопомех и избежать поражения станции самонаводящимися на радиоизлучение снарядами «Шрайк». Фунг Тхе Тай сразу же дал согласие на реализацию этих планов.
Далее я обратился с просьбой оказать содействие в организации экспериментов по оценке уязвимости американских самолётов в целях получения опытных данных для разработки новой широкоугольной боевой части ракеты. Предполагалось, что поток осколков с более широким углом разлёта, чем у имеющейся боевой части, будет надёжнее накрывать маневрирующие цели. И на это было получено согласие. Все остальные вопросы и план работы договорились обсудить с командованием ПВО, что и было сделано на следующий день. При этом комиссар-командующий ПВО и ВВС старший полковник Данг Тинь начал с положительной оценки результатов доработок ЗРК, сказав, что доработанные комплексы показали устойчивый результат – в среднем по ЗРВ 4-5 ракет на сбитую цель, недоработанные – значительно больше, в ряде случаев до 10 ракет.
Так было до середины декабря. Но вот 14 декабря 1967 года установилась погода, появились просветы в облаках и американцы не заставили себя долго ждать: в 12.30 налёт на Ханой в две волны, в 13.15 – третья. Бомбили мост через реку Красная. Начался период интенсивных бомбардировок. И тут тревожное сообщение: 15 декабря 236-й полк пустил 8 ракет, все они не управлялись и упали после старта. 16 декабря заместитель главного инженера ЗРВ подполковник Винь доложил мне, что падение ракет после старта имело место и в других полках: было выпущено 29 ракет, а сбито всего 2 самолёта; 11 ракет не управлялись и сразу упали. Обратив внимание на то, что почерк этого явления во всех случаях одинаков, мы предположили, что причиной неуправляемости и падения ракет, вероятнее всего, может быть радиопомеха.
Я сразу же передал в Генеральный штаб ВНА просьбу о срочной встрече. 21 декабря меня пригласил заместитель начальника Генштаба старший полковник Фунг Тхе Тай. На встрече вместе со мной был подполковник Железняк, который подробно записал всё сказанное с той и другой стороны. Стенограмма беседы у меня имеется, но здесь я приведу разговор в обобщённом виде. В части случаев падения ракет сразу после старта, заявил я, причиной может быть только радиопомеха. При этом просил передать нам сохранившуюся аппаратуру помех с последних сбитых самолётов, допросить пленных лётчиков и выделить один комплекс для экспериментов во время налётов.
В ответ Фунг Тхе Тай сначала дипломатично сказал, что, по их мнению, причин может быть несколько: возможно некачественное производство ракет, плохое хранение, неправильная и неполная их проверка, ошибка боевых расчётов и так далее, возможно и радиопомеха. Поэтому, продолжал он, не надо спешить, а изучить этот вопрос всесторонне и глубоко. Я возразил ему – надо именно спешить! Иначе ЗРК будут задавлены помехами и продолжал настаивать на выделении комплекса для экспериментов и допросе пленных лётчиков. Что касается сомнений в качестве производства ракет или превышения сроков их хранения, то я однозначно и полностью отверг их, пояснив при этом, что такого не может быть, чтобы в одно и то же время не в одном, а в нескольких комплексах отказало два десятка ракет по одному почерку.
Такие же ракеты мы в Союзе, в соответствии с нормативами, храним заправленными по 10 лет, потом пускаем на полигоне. Бывали случаи одиночных отказов, но характер их был разный, а тут – одинаковый. На это Фунг Тхе Тай ответил, что на допрос пленных лётчиков даст указание и на следующий день сообщит результат. А по выделению комплекса заявил так: «Мы изучим этот вопрос, обсудим и дадим ответ позже». В части допроса пленных лётчиков Фунг Тхе Тай слово сдержал; на другой же день в 16 часов меня пригласили в Генштаб, где помощник Фунг Тхе Тая доложил результаты допроса четырёх лётчиков, сбитых в последние дни. Они не очень-то хранили военную тайну, дали довольно подробные сведения об установленной на самолётах аппаратуре помех, об инструкциях для лётчиков по тактике действия в зонах поражения ЗРК, нарисовали диаграммы направленности аппаратуры помех.
А главным была полученная информация о том, что в конце ноября – начале декабря на самолёты стала устанавливаться новая аппаратура помех «против обнаружения и против ракеты, когда она взлетает». Всё стало ясно и нам и вьетнамским начальникам, поэтому 24 декабря командующий ЗРВ сообщил, что они принимают все наши предложения и выделяют один комплекс для проведения экспериментов. При первом же налёте факт наличия помехи «против ракеты, когда она взлетает» был установлен. На первое время боевым расчётам были даны рекомендации по действиям в условиях помех, а затем представители конструкторских организаций и военные специалисты оперативно решили задачу нейтрализации воздействия помехи путём соответствующей подстройки аппаратуры СНР и ракеты.
В ночь с 28 на 29 декабря 1967 года я вылетел из Ханоя и прибыл в Москву 31 декабря. Сразу же после Нового года меня вызвали к секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову, где я в присутствии министров радиопромышленности и авиапромышленности, генеральных и главных конструкторов зенитно-ракетного вооружения, главкома войск ПВО, сотрудников военно-промышленной комиссии доложил сложившуюся во Вьетнаме общую и в части вооружения обстановку. Устинов персонально поставил задачу министрам и всем присутствующим оперативно и в приоритетном порядке принимать меры по оказанию всесторонней помощи Войскам ПВО Вьетнама и повышению боевых возможностей ЗРК «Двина».
В результате модернизации «Двина» стала другой, её характеристики были существенно повышены: для поражения самолётов, подходящих к объектам на малых высотах, граница зоны поражения снижена до 300 метров, а по дальности приближена до 5 километров; для противодействия противоракетному маневрированию самолетов в зоне огня проведены аппаратурные доработки СНР и разработана боевая часть ракеты с широким углом разлёта осколков; повышена помехоустойчивость аппаратуры СНР; до 30 секунд сокращено время выхода комплекса на режим готовности. Для повышения тактических возможностей в аппаратуру СНР была введена схема «Ложный пуск» - имитация радиосигнала пуска ракеты.
Получив такой сигнал на бортовой радиоприёмник, лётчики тактических самолётов сразу же выполняли противоракетные манёвры, что отвлекало их от выполнения боевой задачи, а операторам СНР позволяло на экранах отличать их от тяжёлых бомбардировщиков В-52. Включение схемы «Ложный пуск» при взаимодействии ЗРВ с истребительной авиацией ПВО обеспечивало преимущество вьетнамским лётчикам в воздушном бою, поскольку американцы, совершая вынужденный противоракетный манёвр, ухудшали свои позиции в бою. Модернизированная «Двина» стала способной и в сложных условиях успешно сбивать американские самолёты всех типов (кроме SR-71). Вот показатель 1972 года – последнего года боевых действий: проведено 1155 стрельб, при общем расходе 2059 ракет сбита 421 цель. Средний расход 4,9 ракеты на цель.
При этом надо отметить и возросшее мастерство вьетнамских боевых расчётов ЗРК, творческое использование ими рекомендаций советских военных специалистов. Во время налётов американской авиации расчёты ЗРК проявляли героизм и высокое мастерство. Особо надо отметить высокое мастерство операторов станций наведения ракет при ведении стрельбы в сложной помеховой обстановке. Особенно это проявилось в декабре 1972 года при отражении массированных налётов на Ханой, когда был сбит 31 стратегический бомбардировщик В-52. Для американцев это был ошеломляющий удар, принудивший их пойти на подписание 27 января 1973 года Парижских соглашений о прекращении боевых действий.
7 февраля 1973 года министр обороны Вьетнама генерал армии Во Нгуен Зяп при подведении итогов войны с участием делегации из Советского Союза (в которую я входил) и руководства Группы советских военных специалистов сказал так: «Если бы не было Ханойской победы зенитно-ракетных войск над В-52, то переговоры в Париже затянулись бы и соглашение не было бы подписано, то есть победа зенитно-ракетных войск есть и политическая победа». И, по праву, в этой победе большая заслуга советских специалистов оборонной промышленности, обеспечивавших высокое качество вооружения, и советских военных специалистов, обучавших вьетнамские боевые расчёты и оказывавших им постоянную помощь на боевых позициях»
